Эссе Улитка на склоне

(Я очень постарался, буду признателен если это эссе поспособствует попаданию на сервер). “Улитка на склоне” — это великолепный слепок нашей жизни, перенесенный в фантастические условия, до которых и мы можем довести наши леса, где человек пытается найти себя и смысл не только своего, но и всеобщего бытия. В повести существуют как бы три цивилизации — Управление, Деревня и Город подруг. Видим мы их глазами Кандида и Переца “маленьких” людей. Наверное, самое ужасное в Управлении и Деревне, это то что фактически наша реальность с небольшим оттенком фантастики. Повседневная рутина доходящая до абсурда секретность, бесполезность и бессмысленность деятельности многих людей. Мне кажется, что история появления Управления передана в разговоре машин, подслушанном Перецем. Так же, как машины людей, люди по-разному обсуждали и решали судьбу Леса, пока что-то магическое не выдвинуло идею о том, что в любом случае он должен быть устранен. Перец переживает непонимание: управленцы не понимают его, мечтателя, он же “просто пропадает” с ними. Не смог понять он и своей мечты — Леса, изуродованного людьми и как бы озлобленного против них.Но Управление преподает ему жестокий урок, не позволяя быть пассивным, как ему хочется. Оно превратилось в систему, осуществляемую независимо от людей, когда они действительно становятся пассивными “винтиками”, и она же “делает их активными нивелировщиками”, также независимо от их воли создающими и поддерживающими ее существование. Добрый философ и филолог Перец становится Директором этого “искор
еняюще-охраняющего аппарата”, и в него проникают “бюрократический” дух, и, видя еще и до этого бессмысленность сочетания отделов Искоренений и Охраны, он все-таки хочет сохранить “хорошо сколоченную организацию”, желая направить ее по пути любви и уважения к Лесу. Но начало его деятельности и великолепное объяснение Алевтиной сути всего происходящего убивают его иллюзии. Он понял что Власть и Приказ, могут и нужны лишь для продолжения четко намеченного пути к раз рушению, а для управленцев это административная деятельность — форма жизни, которую они уже не хотят менять. Как заметил попутчик Переца на биостанцию, при всех величественных перспективах они будут слоняться от хрустальной распивочной до алмазной закусочной”. И гибель Переца — предупреждение всем бунтарям, скрывающимся в скорлупе пассивности.
Кандид сильнее и счастливее Переца. Ему удается понять происходящее и бросить ему вызов. Все-таки в Управлении люди — они могут мечтать, надеяться. Кандид попадает в Город, царство подруг, где он и понимает власть слов “надо” и “нельзя”, основ системы, ибо там она уже отшлифована. Он ужасается власти этих слов над ним, приобретенной еще в Управлении, потому что здесь она воистину безгранична. Любая идея, воплотившись полностью, сначала поражает. Так произошло и с Кандидом. Безобразная жестокость девушки с детскими ладошками и милой улыбкой, равнодушнейшая властность подруг, решающих, что и кто есть ошибка, лишние и нуждаются в “очищении”, смотрящих на весь Лес как на свою собственность, изменяемую по их воле, как на мертвяков, лишенных свобод и вообще права на жизнь, если не будут соответствовать неким стандартам, — все это сначала шокирует Кандида, но затем словно озаряет его. Именно такой кошмар, такой расцвет системы нужен, чтобы понять, как она страшна, и возненавидеть ее. “Улитка на склоне” еще раз
доказывает, что решение судьбы своих собратьев по каким-то закономерностям, когда их воспринимают лишь как абстрактное создание, которое в зависимости от “прогресса” будет жить так или эдак, либо вообще прекратит существование, — катастрофа для подвергаемых “прогрессу” обесчеловечение для решающих — женщины, матери превращаются в подруг, которые перестают не только сами чувствовать, но и видеть чувства даже своих детей.
Если Город можно назвать трагическим отражение Управления, то Деревню — комическим. Ее жители похожи на больших детей, которые подражают тому, что знают об Управлении и Городе. И в них поселяется вирус “нельзя”, но это пока не более чем слово. Они кажутся глуповатыми, но ведь это влияние насильно вторгающихся в их жизнь Управления и Города, для них действительно непонятного, но которое они принимают. Мы и в реальной жизни встречали примеры и плоды такого “облагоденствия” “высшей” цивилизацией “низшей”. Но Колченоги, Кулаки, Старосты, Старики и т. д. добры: Кандид и Нава были чужаками; однако их приняли без всяких подозрений и процедур; их болтовня не может оказаться для человека опасной, как в Управлении и Городе. Кандид, испытав самые жестокие и исключающие “надо” на себе, потеряв любимую, чудом спасшийся, возвращается туда, откуда долго стремился уйти, возвращается с любовью к этим людям.
Деревне, которая, словно улитка, со своим пониманием происходящего, прячется в хрупкий панцирь и медленно познает окружающий мир, чтобы хоть скальпелем продлить жизнь “счастливых обреченных”, остановить безжалостные “жернова прогресса”, но главное — остается с людьми без фальши, “просто хорошими”.
На протяжении всей повести у читателя остается ощущение какой-то рутины, словно самого тебя, а не мотоцикл Тузика затягивает в клоаку, а конец удивительно светлый, несмотря на обреченность этих людей, как, наверное, всегда светло выступление человека против самодурства силы и власти, пробуждение в нем сострадания, осознание человека человеком в себе самом и других.